The Brothers Karamazov Quotes

“There is one other book, that can teach you everything you need to know about life... it's The Brothers Karamazov by Fyodor Dostoyevsky, but that's not enough anymore.”
― Kurt Vonnegut, Slaughterhouse-Five

“But how do you see you?" she asked.
"Ever read The Brothers Karamazov?" I asked.
"Once, a long time ago."
"Well, toward the end, Alyosha is speaking to a young student named Kolya Krasotkin. And he says, Kolya, you're going to have a miserable future. But overall, you'll have a happy life."
Two beers down, I hesitated before opening my third.
"When I first read that, I didn't know what Alyosha meant," I said. "How was it possible for a life of misery to be happy overall? But then I understood, that misery could be limited to the future."
"I have no idea what you're talking about."
"Neither do I," I said. "Not yet.”
― Haruki Murakami, Hard-Boiled Wonderland and the End of the World

“Reading Dostoevsky's The Brothers Karamazov is comparable to pushing a beautiful grand piano up a very steep hill.”
― Kevin Ansbro

“Why, the whole world of knowledge is not worth that child's prayer to 'dear, kind God'! I say nothing of the sufferings of grown-up people, they have eaten the apple, damn them, and the devil take them all! But these little ones!
The Brothers Karamazov
Ivan to Alyosha, on the suffering and torture of children, "
Book V - Pro and Contra, Chapter 4 - Rebellion.”
― Fyodor Dostoevsky

“There is only one salvation for you: take yourself up, and make yourself responsible for all the sins of men. For indeed it is so, my friend, and the moment you make yourself sincerely responsible for everything and everyone, you will see at once that it is really so, that it is you who are guilty on behalf of all and for all. Whereas by shifting your own laziness and powerlessness onto others, you will end by sharing in Satan's pride and murmuring against God.
The Brothers Karamazov
Book VI - The Russian Monk, Chapter 3 - Conversations and Exhortations of Father Zosima.”
― Fyodor Dostoevsky

“The centripetal force on our planet is still fearfully strong, Alyosha. I have a longing for life, and I go on living in spite of logic. Though I may not believe in the order of the universe, yet I love the sticky little leaves as they open in spring. I love the blue sky, I love some people, whom one loves you know sometimes without knowing why. I love some great deeds done by men, though I’ve long ceased perhaps to have faith in them, yet from old habit one’s heart prizes them.”
― Fyodor Dostoyevsky

“It's like this,' began the elder. 'All these sentences of hard labour in Siberian prisons, and formerly with flogging, too, do not reform anyone and, what's more, scarcely deter even one criminal, and, far from diminishing, the number of crimes are steadily increasing. You have to admit that. It therefore follows that society is not in the least protected, for though a harmful member is cut off automatically and exiled to some remote spot just to get rid of him, another criminal takes his place at once, and often, two, perhaps. If anything does protect society even today and indeed reforms the criminal himself and brings about his regeneration, it is, again, only the law of Christ, which reveals itself in the awareness of one's own consciousness. Only by recognizing his own guilt as a son of a Christian society, that is, of the Church, does the criminal recognize his guilt towards society itself, that is, towards the Church. The criminal today, therefore, is capable of recognizing his guilt only towards the Church, and not towards the State.”
― Fyodor Dostoyevsky, The Brothers Karamazov

“Здесь Дьявол с Богом борется, а поле битвы - сердца людей.”
― Fyodor Dostoyevsky, The Brothers Karamazov

“Ибо для счастия созданы люди, и кто вполне счастлив, тот прямо удостоен сказать себе: "Я выполнил завет божий на сей земле". Все праведные, все святые, все святые мученики были все счастливы.”
― Fyodor Dostoyevsky

“If they drive God from the earth, we shall shelter Him underground.
The Brothers Karamazov
Mitya (Dmitri) to Aloysha who visits him in prison, Book XI - Ivan, Chapter 4 - A Hymn and a Secret.”
― Fyodor Dostoevsky

“Rosewater said an interesting thing to Billy one time about a book that wasn't science fiction. He said that everything there was to know about life was in The Brothers Karamazov, by Feodor Dostoevesky. "But that isn't enough any more," said Rosewater.”
― Kurt Vonnegut Jr., Slaughterhouse-Five

“If you do not reach happiness, always remember that you are on the right road, and try not to deviate from it.”
― Fyodor Dostoyevsky, The Brothers Karamazov

“What is hell?
- The suffering of no longer being able to love .”
― Fyodor Dostoevsky, The Brothers Karamazov

“Так мыслю об иноке и неужели ложно, неужели надменно? Посмотрите у мирских и во всем превозносящемся над народом божиим мире, не исказился ли в нем лик божий и правда его? У них наука, а в науке лишь то, что подвержено чувствам. Мир же духовный, высшая половина существа человеческого отвергнута вовсе, изгнана с некиим торжеством, даже с ненавистью. Провозгласил мир свободу, в последнее время особенно, и что же видим в этой свободе ихней: одно лишь рабство и самоубийство! Ибо мир говорит: "Имеешь потребности, а потому насыщай их, ибо имеешь права такие же, как и у знатнейших и богатейших людей. Не бойся насыщать их, но даже приумножай", ─ вот ныне��нее учение мира. В этом и видят свободу. И что же выходит из сего права на приумножение потребностей? У богатых уединение и духовное самоубийство, а у бедных ─ зависть и убийство, ибо права-то дали, а средств насытить потребности еще не указали. Уверяют, что мир чем далее, тем более единится, слагается в братское общение, тем что сокращает расстояния, передает по воздуху мысли. Увы, не верьте таковому единению людей. Понимая свободу, как приумножение и скорое утоление потребностей, искажают природу свою, ибо зарождают в себе много бессмысленных и глупых желаний, привычек и нелепейших выдумок. Живут лишь для зависти друг к другу, для плотоугодия и чванства. Иметь обеды, выезды, экипажи, чины и рабов-прислужников считается уже такою необходимостью, для которой жертвуют даже жизнью, честью и человеколюбием, чтоб утолить эту необходимость, и даже убивают себя, если не могут утолить ее. У тех, которые не богаты, то же самое видим, а у бедных неутоление потребностей, зависть пока заглушаются пьянством. Но вскоре вместо вина упьются и кровью, к тому их ведут. Спрашиваю я вас: Свободен ли такой человек?”
― Fyodor Dostoevsky

“Вы спрашиваете, когда сие сбудется. Сбудется, но сначала должен заключиться период человеческого уединения. -- "Какого это уединения?" спрашиваю его. -- "А такого, какое теперь везде царствует, и особенно в нашем веке, но не заключился еще весь и не пришел еще срок ему. Ибо всякий-то теперь стремится отделить свое лицо наиболее, хочет испытать в себе самом полноту жизни, а между тем выходит изо всех его усилий вместо полноты жизни лишь полное самоубийство, ибо вместо полноты определения существа своего впадают в совершенное уединение. Ибо все-то в наш век разделились на единицы, всякий уединяется в свою нору, всякий от другого отдаляется, прячется и что имеет прячет, и кончает тем, что сам от людей отталкивается и сам людей от себя отталкивает. Копит уединенно богатство и думает: сколь силен я теперь и сколь обеспечен, а и не знает безумный, что чем более копит, тем более погружается в самоубийственное бессилие. Ибо привык надеяться на себя одного и от целого отделился единицей, приучил свою душу не верить в людскую помощь, в людей и в человечество, и только и трепещет того, что пропадут его деньги и приобретенные им права его. Повсеместно ныне ум человеческий начинает насмешливо не понимать, что истинное обеспечение лица состоит не в личном уединенном его усилии, а в людской общей целостности. Но непременно будет так, что придет срок и сему страшному уединению, и поймут все разом, как неестественно отделились один от другого. Таково уже будет веяние времени, и удивятся тому, что так долго сидели во тьме, а света не видели. Тогда и явится знамение сына человеческого на небеси... Но до тех пор надо все-таки знамя беречь и нет-нет, а хоть единично должен человек вдруг пример показать и вывести душу из уединения на подвиг братолюбивого общения, хотя бы даже и в чине юродивого. Это чтобы не умирала великая мысль...”
― Fyodor Dostoevsky, The Brothers Karamazov

“Why should we assume everything as we imagine it, as we make up our minds to imagine it? A thousand things may happen in reality which elude the subtlest imagination.”
― Fyodor Dostoevsky, The Brothers Karamazov

“There is a remarkable picture by the painter Kramskoy, called
“Contemplation.” There is a forest in winter, and on a roadway
through the forest, in absolute solitude, stands a peasant in a torn
kaftan and bark shoes. He stands, as it were, lost in thought.
Yet he is not thinking; he is “contemplating.” If any one touched
him he would start and look at one as though awakening and
bewildered. It's true he would come to himself immediately; but
if he were asked what he had been thinking about, he would
remember nothing. Yet probably he has, hidden within himself,
the impression which had dominated him during the period of
contemplation. Those impressions are dear to him and no doubt
he hoards them imperceptibly, and even unconsciously. How
and why, of course, he does not know either. He may suddenly,
after hoarding impressions for many years, abandon everything
and go off to Jerusalem on a pilgrimage for his soul's salvation,
or perhaps he will suddenly set fire to his native village, and
perhaps do both. There are a good many “contemplatives” among
the peasantry. Well, Smerdyakov was probably one of them, and
he probably was greedily hoarding up his impressions, hardly
knowing why.”
― Fyodor Dostoevsky, The Brothers Karamazov

“You defile everything you touch.”
― Fyodor Dostoevsky, The Brothers Karamazov