The central character in the novel is Prince Myshkin. He is called an "idiot" for his naivety, but it is precisely through his simplicity and sinceritThe central character in the novel is Prince Myshkin. He is called an "idiot" for his naivety, but it is precisely through his simplicity and sincerity that the author reveals the depth of the human soul. I'm inclined to consider Prince Myshkin a symbol of Christian virtues. His kindness, forgiveness, and pursuit of spiritual purity make his character analogous to the image of Christ. Myshkin stands in stark contrast to the surrounding world, which is full of vices, hypocrisy, and cruelty. He embodies a person striving to live by Christian commandments, representing the ideals preached by Jesus. I think this was Dostoevsky's intention — he effectively placed Jesus in the 19th century to show us how society would perceive him. Myshkin adheres to the principle of "Judge not" in all possible situations, which explains the apparent strangeness of his actions. Through Myshkin, Dostoevsky raises an important question: is it possible to uphold Christian ideals in modern society, and what price must be paid for it?
And that's just one facet of this great block of letters....more
A post-Nietzschean parable. Like life-giving juice, like a shot to the temple. Childishly naive, documentary-like, and impartial, and therefore even hA post-Nietzschean parable. Like life-giving juice, like a shot to the temple. Childishly naive, documentary-like, and impartial, and therefore even harsher and more shocking. An exercise in hardening the spirit. An exercise in blindness and deafness. An exercise in cruelty.
On the way back, we throw apples, crackers, chocolate, and coins into the thick grass by the road. It is impossible to throw away the hand that patted us on the head.
At the beginning of the 17th century, a Dutch shipwreck occurs off the coast of Japan. Surviving crew members are captured and accused of piracy. AmonAt the beginning of the 17th century, a Dutch shipwreck occurs off the coast of Japan. Surviving crew members are captured and accused of piracy. Among the prisoners is an experienced navigator, an Englishman named John Blackthorne, who possesses a strong character and extensive knowledge of geography and military tactics.
Hold on, hold on…
When I began reading the book, I initially believed that the English sailor was indeed the main character of the novel. However, upon closer examination, I realized that he is merely expendable material for the Japanese politics of that time, a pawn for influential Japanese figures. John Blackthorne neither influences the historical narrative nor the plot of the book. Therefore, he is undoubtedly a secondary character. Moreover, the novel is titled "Shogun," implying, of course, Toranaga.
I decided to read this novel in order to delve deeper into the nuances and better understand certain aspects of the intricate political game played by the main characters. Essentially, it's a historical novel with real prototypes in Japanese history, which adds special value to it. John Blackthorne also had a historical prototype, an English sailor named William Adams, after whom a district in Tokyo, Anjin-chō, was named. The voluminous text, two thousand pages long, turned out to be captivating, with a wealth of interesting information presented in a very accessible language within the context of the plot....more
“We’re born kind, but it slips away as we age. Remember how fervently we searched for the truth when we were kids?”
A crime was committed during the C“We’re born kind, but it slips away as we age. Remember how fervently we searched for the truth when we were kids?”
A crime was committed during the Chinese Cultural Revolution. Through the memories of two protagonists, written in the first person, the story of three generations is depicted.
Кокон от Чжан Юэжань
«Папа с детства был мерзавцем. Не окончив начальную школу, спутался с компанией хунвэйбинов и творил всевозможные зверства. Лихие времена прошли, но папу было уже не остановить.»
Во времена китайской культурной революции было совершено преступление. Через воспоминания двух героев, написанных от первого лица, показана история трёх поколений.
Небольшой отрывок, как пример, чем мне нравится этот роман:
«Однажды утром, проснувшись после лакричного сна, я увидел, что в комнате пусто – мама исчезла. Она ушла второпях, ничего с собой не взяла, но казалось, что все ушло вместе с ней. Мне остались только двa гнилых зуба, испорченных леденцами.
Не знаю, почему мама не взяла меня с собой. Может, я чем-то ее разочаровал и она решила меня бросить. Но я еще очень долго не верил, что это всерьез. Я думал, что мама обязательно за мной приедет, вот только устроится на новом месте. Мне не хотелось переезжать к бабушке, я предпочел бы дожидаться маму дома. Но папа и не собирался спрашивать мое мнение. Он хотел одного – скинуть меня на кого-нибудь и забыть о моем существовании.
Весенним вечером я стоял у двери и смотрел, как папа, не церемонясь, заталкивает все мое имущество в два плетеных нейлоновых мешка. Небо постепенно гасло, темнота заполняла опустевшую комнату, и белые стены, лишившиеся рамочек и фотографий, уже не так бросались в глаза. Я сел на корточки и незаметно вытащил из груды старья, которую папа собирался отвезти на свалку, жестяную лягушку на пружинке и несколько стеклянных шариков. Папа привязал к багажнику мешки с моими вещами, и мы отправились к бабушке: он сел на велосипед, мне велел бежать следом. Сначала он ехал медленно, но в рыночной толчее потерял терпение и налег на педали. Я бежал за ним со всех ног, чуть не опрокинул прилавок с фруктами, налетел на какую-то девочку, выбил вертушку у нее из рук. Стеклянные шарики выскочили из кармана и покатились по земле. А я из последних сил бежал, потому что теперь и папа в любую секунду мог исчезнуть.»
Monumental trilogy. As I brushed off the ancient biblical dust from the pages, I found myself immersed in the slowly flowing atmosphere of its narratiMonumental trilogy. As I brushed off the ancient biblical dust from the pages, I found myself immersed in the slowly flowing atmosphere of its narrative.
In short, the characters journey through Mexico, embracing a philosophy of movement - I just need to keep moving (which resonates deeply with my own philosophy of travel), often taking illogical actions along the way (after all, how much logic is there in life?), and relying more on intuition than understanding. Life hits them hard, yet it's not a major concern for our heroes. They simply need to keep moving forward. I refer to multiple heroes because the novels are not interconnected and can be read independently without losing their essence.
The first novel, All the Pretty Horses, is a coming-of-age story filled with love, madness, and other corresponding attributes. Describing the plot feels redundant. While there is a film adaptation of the book, I hesitate to watch it, fearing it may diminish the magic of McCarthy's ascetic language.
I must highlight the first part of the novel The Crossing, which could easily stand alone as a separate book. It tells the story of a boy and a she-wolf, embarking on a metaphysical journey so profound that it overshadows everything written in the subsequent chapters.
And indeed, phrases like "The dead have no nationality." resonate deeply and deserve to be etched in stone.
«Мир не имеет имени, — сказал он. — Названия холмов и горных кряжей, пустынь и рек существуют только на картах. Мы их выдумали, чтобы не сбиваться с пути. Но сделать это нам пришлось по той причине, что с пути-то мы уже сбились. Мир нельзя потерять. Каждый из нас — это мир. Однако вследствие того, что эти названия и координаты придумали мы сами, они не могут спасти нас. Они не могут за нас найти верный путь.»
Монументальная трилогия. Сдувая со страниц древнюю библейскую пыль, я практически растворился в медленно-тягучей атмосфере её повествования.
Если коротко, то герои путешествуют по Мексике, ну как путешествуют – «мне просто нужно двигаться» (абсолютно моя философия путешествия), совершая по ходу действия нелогичные поступки (ну а много ли в жизни логики?) и действуя больше по интуиции, чем по разумению. А жизнь бьёт их, да всё по голове, хотя героям нашим это не так уж и важно. Им просто нужно двигаться. Говорю про героев во множественном числе потому, что романы между собой не связаны и их можно читать отдельно без потери смыслов.
Первый роман, «Кони, кони...» – похож на историю взросления, с любовью, безумием и другими соответствующими атрибутами. Думаю, что описывать сюжет не имеет смысла. По книге есть экранизация, но я не хочу смотреть её, так как понимаю, что картинка может разрушить всю магию аскетичного языка Маккарти.
Особо хочется отметить первую часть романа «За чертой», которую нужно было бы сделать отдельной книгой. Это история про мальчика и волчицу. Их метафизическое путешествие так впечатляет, что всё что написано в последующих главах, на его фоне сразу же теряется.
И да, фразы типа «У мёртвых нет национальности.» – можно высекать в камне....more
Blood Meridian by Cormac McCarthy. It's impossible to tear away from it; the depth and abyssal quality of the novel are mesmerizing. The novel is so pBlood Meridian by Cormac McCarthy. It's impossible to tear away from it; the depth and abyssal quality of the novel are mesmerizing. The novel is so primordially cruel and ruthlessly documentary that everything happening around just fades into insignificance. Finishing it, I fell into a kind of cultural shock, as if I had glimpsed a fragment of the code to the universe in a dream, but couldn't quite grasp it. It began to seem to me that Judge Holden doesn't exist, that he is the personification of Evil, its pure manifestation. The dancing god of war. The ending, the only possible one, as Judge Holden himself said — the straight and the winding way are one.
«Кровавый меридиан» Кормака Маккарти. Не оторваться, так завораживает его ёмкость и беспросветность. Роман настолько первородно жесток и безоценочно документален, что всё происходящее вокруг просто меркнет. Дочитав, я впал в некоторый культурный шок, будто во сне увидел краюшек кода к мирозданию, но ухватить так и не смог. Мне начало казаться, что судьи Холдена не существует, что он персонифицированное Зло, чистое его проявление. Танцующий бог войны. Концовка же по злому иронична, там вообще много иронии, например, коптящиеся на костре апачей головы делаваров и американцев — никакой дискриминации, все мучаются одинаково. И финал, такой какой и должен быть, как сказал сам судья Холден, — прямой путь или извилистый — всё едино....more
After reading 'Train Dreams', I must admit I was puzzled. How could I not have known about this text before? A cross-section of time shown through theAfter reading 'Train Dreams', I must admit I was puzzled. How could I not have known about this text before? A cross-section of time shown through the fate of one person. The stern and laconic poetry of old America, organically existing among the hills, rivers, and railway tracks of Northern Idaho. This is a great text. Magical. Bright and sad like a dream that appeared to a train - if trains could dream. ...more
Loading...
